В рамках фестиваля, который проводит Французский Институт в Санкт-Петербурге
Шарль Пеннекен прославился своими перформансами. Он уверен, что поэзия принадлежит всем: её нужно видеть, слышать, осязать, выкрикивать на каждом перекрестке, записывать на стенах зданий. На его лысом черепе красуется шрам в форме Y, появившийся в результате несчастного случая, который произошёл при создании перформанса с танцовщиком Домиником Жегу: «Я закончил читку в крови, с компрессами на голове».
Выступает в составе панк-группы и печатает поэтические сборнике в престижном издательcтве «P.O.L.». В его перформансах принимают участие музыканты, художники, хореографы. Сегодня он выступает в художественной галерее, завтра — в библиотеке, послезавтра — пишет текст по заказу Национального центра космических исследований и читает стихи для телеканалов Canal+ и ARTE, ведёт блог, интернет-радио и публикует подкасты на сайте France Culture.
«Когда я был маленьким, то думал, что все люди по секрету пишут» — говорит этот бывший жандарм, родившийся в скромной семье на севере Франции. Его отец работал на металлургическом заводе, немного сам писал, подарил ему однажды сборник, в котором Шарль обнаружил тексты Арто. Второй важной встречей стал «Неназываемый» Бекетта. Чтение вызывало у него «ментальные образы», которые превращались в «физические тела». Тексты Арто становились «существами, которые топорщатся на странице», строчки Бекетта походили на «длинную борозду, которая заканчивается дырой».
Благодаря Кристиану Прижану, Пеннекен знакомится с современными авторами (Кристоф Таркос, Стефан Берар, Натал Кентен, Бернар Хайдсик) и открывает для себя звуковую поэзию.
Шарль Пеннекен не из тех, кто творит в одиночку. Необходимость писать возникает в пространстве, пресыщенном словами. Он пишет, чтобы «вновь завладеть словом, пропустить через себя, а затем выплюнуть — уже в другом виде», чтобы оживить. Отправной точкой могут быть разговоры коллег, фразы, услышанные по радио, или обрывки домашних споров. Письмо развивается повторами и вариациями. Изначально «есть какая-то идея», потом «появляется фраза», например «устойчивое выражение», которое нужно потом «разморозить» и которое может задать другое направление тексту. Это почти инстинктивное письмо.
Для Пеннекена нет принципиальной границы между письмом и публичными чтениями, перформансами и импровизацией. Многие его тексты существуют одновременно в письменной и в устной — укороченной — форме. Иногда первичной формой существования текста является магнитофонная запись, лишь потом автор дает ему графическое воплощение.
«Пеннекен пишет своим бессознательным, своим телом, грубо, бесстыдно, бесстрашно, без оглядки на языковые нормы (…)
Его письмо идеально ложится на контуры жизни, полной шишек, падений, подъёмов, несовершенств. Оно подбирает наши угловатые слова, шероховатые выражение и оставляет всё как есть. Кажется, что это не литература, здесь нет дистанции с жизнью, но есть тело, взятое в состоянии ярости, неукротимой силы. Вот он поэт — в чём мать родила. Он заставляет и нас отбросить все лишнее и стрелять. Стрелять, кричать, пустить в себя заразу: в некотором смысле, двигаться, реагировать, действовать.»
Мари Виллэм
Шарль Пеннекен прославился своими перформансами. Он уверен, что поэзия принадлежит всем: её нужно видеть, слышать, осязать, выкрикивать на каждом перекрестке, записывать на стенах зданий. На его лысом черепе красуется шрам в форме Y, появившийся в результате несчастного случая, который произошёл при создании перформанса с танцовщиком Домиником Жегу: «Я закончил читку в крови, с компрессами на голове».
Выступает в составе панк-группы и печатает поэтические сборнике в престижном издательcтве «P.O.L.». В его перформансах принимают участие музыканты, художники, хореографы. Сегодня он выступает в художественной галерее, завтра — в библиотеке, послезавтра — пишет текст по заказу Национального центра космических исследований и читает стихи для телеканалов Canal+ и ARTE, ведёт блог, интернет-радио и публикует подкасты на сайте France Culture.
«Когда я был маленьким, то думал, что все люди по секрету пишут» — говорит этот бывший жандарм, родившийся в скромной семье на севере Франции. Его отец работал на металлургическом заводе, немного сам писал, подарил ему однажды сборник, в котором Шарль обнаружил тексты Арто. Второй важной встречей стал «Неназываемый» Бекетта. Чтение вызывало у него «ментальные образы», которые превращались в «физические тела». Тексты Арто становились «существами, которые топорщатся на странице», строчки Бекетта походили на «длинную борозду, которая заканчивается дырой».
Благодаря Кристиану Прижану, Пеннекен знакомится с современными авторами (Кристоф Таркос, Стефан Берар, Натал Кентен, Бернар Хайдсик) и открывает для себя звуковую поэзию.
Шарль Пеннекен не из тех, кто творит в одиночку. Необходимость писать возникает в пространстве, пресыщенном словами. Он пишет, чтобы «вновь завладеть словом, пропустить через себя, а затем выплюнуть — уже в другом виде», чтобы оживить. Отправной точкой могут быть разговоры коллег, фразы, услышанные по радио, или обрывки домашних споров. Письмо развивается повторами и вариациями. Изначально «есть какая-то идея», потом «появляется фраза», например «устойчивое выражение», которое нужно потом «разморозить» и которое может задать другое направление тексту. Это почти инстинктивное письмо.
Для Пеннекена нет принципиальной границы между письмом и публичными чтениями, перформансами и импровизацией. Многие его тексты существуют одновременно в письменной и в устной — укороченной — форме. Иногда первичной формой существования текста является магнитофонная запись, лишь потом автор дает ему графическое воплощение.
«Пеннекен пишет своим бессознательным, своим телом, грубо, бесстыдно, бесстрашно, без оглядки на языковые нормы (…)
Его письмо идеально ложится на контуры жизни, полной шишек, падений, подъёмов, несовершенств. Оно подбирает наши угловатые слова, шероховатые выражение и оставляет всё как есть. Кажется, что это не литература, здесь нет дистанции с жизнью, но есть тело, взятое в состоянии ярости, неукротимой силы. Вот он поэт — в чём мать родила. Он заставляет и нас отбросить все лишнее и стрелять. Стрелять, кричать, пустить в себя заразу: в некотором смысле, двигаться, реагировать, действовать.»
Мари Виллэм