14 мая видеопоказ постановки Марата Гацалова «Теллурия» по роману Владимира Сорокина на фестивале Новая Х к 10-летию Новой сцены Александринского театра завершит серию видеопоказов спектаклей, что в разное время шли на Новой и каждый по-своему отражали время и художественную программу площадки.
Премьера первой работы Гацалова на Новой сцене прошла в сентябре 2014 года.
«Сквозной образ романа Сорокина — теллуровый гвоздь, который наши потомки вбивают себе в голову, чтобы избавиться от реальности. В спектакле Гацалова эту реальность преображают зеркальное оформление и искусный свет. Процедура вбивания гвоздя, так часто повторяемая в книге, на сцене не показывается — вместо этого сорокинские "плотники" прикладывают к головам персонажей фонендоскоп, и головы отзываются тревожным звоном. Изощрённая проза Сорокина всегда провоцирует поставить её с кучей бытовых и физиологических подробностей, за которыми — такова уж лукавая природа сорокинского письма — почти наверняка потеряется смысл. Гацалов на эту удочку не попался. Он не рассказывает сюжет за сюжетом, а передает ощущение от целого, к финалу и вовсе позволяя себе деконструкцию.
Поначалу в спектакле следуют сорокинскому слову. Текст интонируется роскошными актёрскими голосами — мастера Александринки Игорь Волков, Семён Сытник и их младшие коллеги кружат по сумрачному зеркальному лесу, в котором сидят зрители, едва успевающие вертеть головой. Постепенно странных подробностей вроде неразборчивой фразы или проскакавшего в темноте кентавра становится всё больше. Актёры всё чаще запинаются, смеются, всё дальше дистанцируясь от персонажей.
А потом вдруг над зеркалами вспыхивает круговая видеорама — виртуозная работа Юрия Дидевича и Антона Яхонтова. Всё мелькает так быстро, что и не запомнишь: смеющийся вождь народов, заставка советского фильма, таблицы теленастройки. На те же доли секунды пространство, залитое светом, пронизывает невероятно помпезный, будоражащий аккорд (композитор Владимир Раннев). Речь, видимо, о том, что перегруженное ужасами и медийной кашей сознание перестаёт воспринимать мир целостно — он рассыпается на яркие осколки, как и сама книга Сорокина». (Коммерсантъ)
