Чеховская «Чайка» — важнейший для Александринского театра драматургический текст. Именно на Александринской сцене состоялась премьера пьесы в 1896 году (режиссёр Евтихий Карпов) и затем к пьесе неоднократно возвращались.

Елена Павлова не рефлексирует на тему сценической истории «Чайки», для неё чеховский текст — не профессиональная драма про театр и литературу и не костюмная постановка с привязкой к конкретной эпохе. Павлова "читает" Чехова языком саундрамы, причём в музыкальное полотно спектакля вплетены и композиции, специально созданные для спектакля Олегом Гудачёвым, и хиты советской и российской эстрады, через которые себя идентифицируют персонажи и которые прочно засели в массовом сознании и в каком-то смысле являются частью культурного кода, откликаются в памяти строчками, музыкальными фразами, событиями жизни.

Спектакль Никиты Кобелева продолжает линию работ, посвящённых осмыслению российской истории на национальной сцене. В литературной основе — подлинные тексты переписки российской императрицы Екатерины Второй (1729–1796) и французского мыслителя, первого философа и писателя эпохи Просвещения Вольтера (1694–1778).

Переписка между ними шла 15 лет, с 1763 по 1778 год. Русскому читателю достаточно полный корпус текстов (185 писем) впервые стал доступен всего несколько лет назад, с выходом издания «Екатерина II и Вольтер. Переписка». Сегодня эпистолярные беседы российской самодержицы и французского вольнодумца — памятник эпохи, но и свидетельство характеров, роман отношений двух великих людей, уважавших и любивших друг друга.

Спектакль приурочен к 150-летию со дня рождения великого режиссёра и реформатора театра Вс. Э. Мейерхольда. Текст постановки основан на стенограмме общего собрания коллектива ГосТИМа в декабре 1937 года по следам статьи П. М. Керженцева «Чужой театр», опубликованной в газете «Правда».

Реальные диалоги почти вековой давности, казалось бы, должны погрузить нас в театр документальный, свидетельский. Но в плотную ткань бытового, острохарактерного театра, Валерием Фокиным мастерски вплетены сцены воспоминаний, фантазий самого Мейерхольда. Благодаря этому конфликт перестаёт быть бытовым, но поднимается до обобщений, затрагивая извечные вопросы: взаимоотношения художника и общества, возможности компромисса между творческой необходимостью и человеческой справедливостью, меры ответственности художника перед самим собой и перед теми, кто пошёл за ним…

Спектакль Никиты Кобелева.

Последний роман Толстого «Воскресение» (работу над ним писатель с перерывами вёл с 1889 по 1899 год) впервые поставлен в Александринке, в январе 2024 года премьера прошла  на Новой сцене им. Вс. Мейерхольда, в мае этого же года спектакль переведён на Основную сцену.

Сценическая адаптация, над которой Никита Кобелев работал вместе с драматургом Дмитрием Богославским, включает мотивы и отдельные сцены из других произведений классика, среди них — повести «Крейцерова соната» и «Отец Сергий», неоконченный рассказ «Записки сумасшедшего». Впрочем, и сам Толстой на начальном этапе работы над романом, думал о том, чтобы «соединить в нём все свои замыслы», в числе прочих упоминая и эти сочинения. Подход Никиты Кобелева к классическим текстам отличает пристальное внимание к смыслам произведения, режиссёр ищет не иллюстративного, но содержательного соответствия мыслям и идеям автора. Для Кобелева всегда важно актуальное звучание текста, то, как он резонирует с залом здесь и сейчас. В романе Толстого, который воссоздаёт широкую панораму русской жизни конца XIX века, режиссёра прежде всего интересует частная история главного героя Дмитрия Нехлюдова.

В основу нового спектакля Валерия Фокина легла история, описанная в Ветхом Завете в Книге Иова. Важно, что Книга Иова – одна из так называемых учительных книг, которые содержат жизненные уроки и наставления. История Иова – праведника, подвергшегося жестоким испытаниям со стороны того, кому верно служил, в кого безраздельно верил, рассказывается в диалогах главного героя со своими тремя друзьями. И каждый из них даёт своё объяснение причин, по которым его друга постигли фатальные несчастья, предлагает свой выход.

Обращаясь к этому библейскому сюжету, Валерий Фокин обращается также и к радикальному опыту классических театральных систем XX века. В работе над спектаклем использовались методы известных психофизиологических театральных тренингов и методов.