Первое впечатление — высококачественный театральный текст. Объемный, художественно содержательный. Жестко выстроенный в виде непринужденной импровизации. Глубокое понимание природы комического, где все серьезно, никто никого нарочно не смешит, но местами очень смешно именно из-за несоответствия ситуации подробному, детальному сценическому комментарию. Пиршество театра. Его изнанка, его обломки.

Промелькнувший в шекспировской пьесе Лорд (Семен Сытник), по воле которого актеры и разыгрывают Слая, в Александринке похож на волшебника Просперо, расположившегося за гримировальным столиком, вокруг которого разбросаны обломки прошлого старинного театра, какие-то багеты, портреты. Труппа актеров в черной прозодежде и есть свора его гончих, с собачьей преданностью и подвыванием втягивающих Слая в театральное измерение.

Накал страстей в спектакле Александринки весьма велик. Действие разворачивается как будто за кулисами. Тот, кто хоть когда-либо попадал в огромные «карманы» сцены, тут же идентифицирует изнанку театра. Актеры то прячутся за манекены, замирая, как куклы, то «оживают», а в конце действия облачаются в исторические костюмы. Но главное в постановке все же взаимоотношения Катарины и Петруччо, поиски ответа на вопрос, как в любви сохранить свою свободу, собственное независимое пространство.

Коршуновас поступил нетрадиционным для современных режиссеров образом — не выкинул из текста пьесы ни строчки и не нарушил ее композицию.