Постановка Яна Энглерта просто идеальна. Чтобы разгадать тайны запутанных линий пьесы Чехова, режиссер воспользовался универсальным ключом, каковым является эстетика театра Виткевича. «Иванов» полон небывалого гротеска, что делает проблемы российских помещиков конца 19 в. близкими и понятными современному зрителю. Ни в одном спектакле Театр «Народовы» не демонстрировал такого художественного потенциала. «Иванова» отличает великолепная актерская игра. Ян Фрыч (Иванов) –человек, лишенный иллюзий; Януш Гайос (Лебедев) – простодушный судья, который пытается быть лояльным и по отношению к жене и к дочери, и к другу; Данута Стэнка (Анна Петровна), с удивительной гордостью принимающая удары судьбы; Анна Сенюк (Бабакина), не упускающая любой возможности сказать колкость своей богатой скупой соседке – примеры актерского мастерства. Особо следует отметить возвращение на сцену Анджея Лапицкого в роли Шабельского. Он продемонстрировал великолепную актерскую работу, глубокую самоиронию своего героя, замечательно держал паузы, показал, каким образом роль второго плана может держать спектакль. Браво".

В пьесе «Иванов» поставлен вопрос: как жить, если жить больше невозможно. Чехов в своем раннем драматическом произведении ставит точный диагноз, но не может (не хочет) дать ответ, как вылечить болезнь. Непревзойденное мастерство Чехова состоит в умении создавать портреты людей, попавших в ловушку, людей, душа которых больна. С задачей воспроизведения тревоги человека великолепно справился режиссер Ян Энглерт, поставив прекрасный спектакль в Театре «Народовы». Мы давно не видели в Польше такого Чехова: прекрасно сыгранного и загадочного (даже самоубийство Иванова подвергается здесь театральной дискуссии в духе Виткевича: покойник после выстрела встает), блистательного в ролях первого (Фрыч, Лапицкий, Гайос, Стенка, Стельмашик) и второго плана (Сенюк, Шаполовская, Гаевский, Грушка).

«Иванов» - лучший спектакль Яна Энглерта из тех, что я видел. Энглерт состарил Иванова на 20 лет. Это уже не 35-летний молодой человек, а увядающий любовник, в котором есть и горечь, и усталость, и тоска по утраченным возможностям. Фрыч уже играл Иванова в Телетеатре (постановка Яна Энглерта) в начале 90-х годов, поэтому интересно было проследить, что изменилось в интерпретации этой роли: ведь одно дело, когда «гамлетизирует» юноша, и совершенно иное, когда этим занимается стареющий мужчина. Иванов Фрыча не столько сам себе отвратителен, не в состоянии охарактеризовать свои чувства, самого себя, сколько индеферентен ко всему, что происходит и с ним, и вокруг него. Он не ждет от окружающего мира ни плохого, ни хорошего. Насколько я помню немногочисленные более ранние постановки этой пьесы, они игрались всегда крайне жестоко, - ведь "Иванов" очень мрачная, циничная пьеса. «Иванов» Энглерта брызжет комизмом. На фоне героя Яна Фрыча грехи, чудачества, пересуды провинциальных типов не шокируют зрителя. Это просто круговорот поступков, изречений, мечтаний, подчеркивающий депрессию главного персонажа.